Леонид Ханукаев, предприниматель, девелопер, основатель проекта детского города-лагеря «Страна детей».
Мой отец был в числе советских специалистов, которые трудились на Кубе, и часть детства, в начале 80-х, я провёл там.
Всегда нужна команда и движуха, иначе жить не интересно. И вот на Кубе я собрал из мальчиков — советских детей, которые так же, как и я, жили в Гаване с родителями, — бейсбольную команду.
Играли мы с кубинцами. Но расстановка сил была такой: мы играем в сквере на территории отеля, который охраняет полиция, — это наша территория, а они — гетто, и мы разрешаем им с нами играть. У них была довольно старая экипировка: дряхлые перчатки, биты не ахти, а у нас — всё новенькое. Мы всегда проигрывали, хотя играли сильно. Кубинцам же всё равно было интересно: возможность попасть на шикарную охраняемую советскую территорию — не исключено, что это стало самым ярким впечатлением их детства, — компенсировала нашу недостаточно мощную игру. Так продолжалось три года.
Однажды мы таки выиграли у кубинской команды — это было для них полной неожиданностью. Они побросали биты, перчатки и кинулись бить нам морды! Дрались так же горячо, как играли в бейсбол. Если бы нас не разняла полиция, вообще непонятно, чем это всё могло закончиться.
Тогда я сделал два ключевых вывода: во-первых, бывают ситуации, при которых единственным счастьем в жизни оказывается бейсбол, а во-вторых, выигрыш в таких ситуациях не самое лучшее, что с тобой может произойти. Играть с кубинцами было круто, но выигрывать не стоило.
Мой отец был в числе советских специалистов, которые трудились на Кубе, и часть детства, в начале 80-х, я провёл там.
Всегда нужна команда и движуха, иначе жить не интересно. И вот на Кубе я собрал из мальчиков — советских детей, которые так же, как и я, жили в Гаване с родителями, — бейсбольную команду.
Играли мы с кубинцами. Но расстановка сил была такой: мы играем в сквере на территории отеля, который охраняет полиция, — это наша территория, а они — гетто, и мы разрешаем им с нами играть. У них была довольно старая экипировка: дряхлые перчатки, биты не ахти, а у нас — всё новенькое. Мы всегда проигрывали, хотя играли сильно. Кубинцам же всё равно было интересно: возможность попасть на шикарную охраняемую советскую территорию — не исключено, что это стало самым ярким впечатлением их детства, — компенсировала нашу недостаточно мощную игру. Так продолжалось три года.
Однажды мы таки выиграли у кубинской команды — это было для них полной неожиданностью. Они побросали биты, перчатки и кинулись бить нам морды! Дрались так же горячо, как играли в бейсбол. Если бы нас не разняла полиция, вообще непонятно, чем это всё могло закончиться.
Тогда я сделал два ключевых вывода: во-первых, бывают ситуации, при которых единственным счастьем в жизни оказывается бейсбол, а во-вторых, выигрыш в таких ситуациях не самое лучшее, что с тобой может произойти. Играть с кубинцами было круто, но выигрывать не стоило.
Ещё материалы этого проекта
Училку по музыке я вообще не любила: когда класс пел на уроке, она просила меня молчать.
08.11.2013
Детство Игоря Мальцева прошло на Камчатке в закрытом военном гарнизоне. Администрация школы считала его высокомерным и далёким от интересов коллектива. По коридорам школы он предпочитал ходить на руках.
11.10.2012
Даньке там диагностировали открытый перелом и уложили в стационар. Провели операцию, наложили гипс — он страдал, но терпел, — а после пообещали уколы.
06.06.2013
