Йом Кипур в Иерусалимском храме
Махзор на Йом Кипур; Элиягу Ки-Тов,
«Книга нашего наследия»; Мишна, Йома
Хотите знать, как праздновали Йом Кипур в те времена, когда Храм еще не был разрушен? Сейчас узнаете...
За неделю до Йом Кипура первосвященник отправлялся в Храм в сопровождении всего народа. Впереди первосвященника шествовали царь и его министры, за ними — левиты, облаченные в шелковые одежды небесно-голубого цвета. За левитами шли священники в белоснежных одеждах из шелка. Следом — певцы, музыканты, трубачи, а также все служители Храма: даже привратники, охранявшие ворота, и мастера, исполнявшие всевозможные работы. Дальше шли мудрецы, за мудрецами — священники с серебряными жезлами, которыми они расчищали путь, а за ними уже ступал первосвященник в сопровождении самых старых и уважаемых священников.
Множество людей — мужчины, женщины и дети — в этот день выходили на улицы, чтобы своими глазами увидеть, как первосвященник направляется в Храм.
В Йом Кипур в Храме совершалось больше жертвоприношений, чем в любой другой день. Вы спросите — почему? Потому что в этот день решалось, простит ли Всевышний народу Израиля грехи, которые тот совершил в течение года.
Невозможно описать тот трепет перед Богом и чувство искреннего раскаяния, которые ощущали евреи, видевшие служение первосвященника в Йом Кипур.
В этот день святость, чистота и желание приблизиться к Творцу были буквально разлиты в воздухе! Храм особым образом влиял на тех, кто в нем находился. Горевшая в нем золотая менора наполняла светом душу каждого еврея. Говорили, что стоило человеку ступить на камни храмового двора, как его сердце преисполнялось мудростью. Одна из причин, почему Тора предписывает ходить в Храме босиком, — чтобы между человеком и священными камнями не было никакой преграды.
У каждого, кто касался золотой пластины, закрепленной на лбу первосвященника, сразу возникало желание раскаяться во всех своих прегрешениях; запах благовоний, курившихся на золотом жертвеннике, очищал сердце от дурных помыслов. Даже сама одежда первосвященника, которую он надевал в этот день, искупала различные грехи. Рубаха до пят искупала грех убийства, которое не было наказано судом, поскольку не нашлось свидетелей, льняные штаны до колен — распущенность, головной убор — дерзость, кушак — злые мысли, нагрудник — грех неправильного решения суда, эфод, специальная накидка, — идолопоклонство.
Поэтому, если еврей удостаивался побывать в Йом Кипур в Храме и увидеть служение первосвященника, у него возникало искреннее желание исправиться. Он жалел обо всех дурных поступках, которые совершил в течение года, обещал жить по Торе и с радостью исполнять все заповеди Творца.
В этот день евреи отдавали себя служению от всего сердца и с огромным чувством, как будто они находились пред лицом Царя; особенно когда они удостаивались услышать из уст первосвященника святое непроизносимое Имя Всевышнего.
Весь Йом Кипур первосвященник не смыкал глаз. Чтобы ночью он случайно не заснул, другие священники не оставляли его в одиночестве и вместе с ним учили Тору. Когда наступало утро, первосвященник облачался в золотые одежды и совершал жертвоприношения Йом Кипура. Прежде чем зайти в Святая Святых, вход в которую был разрешен только ему, первосвященник переодевался в белые одежды и становился похож на ангела. Зайдя в Святая Святых, он молился Всевышнему, просил простить все грехи народа Израиля и сделать следующий год временем удачи и процветания.
Весь народ, священники и левиты целый день, с утра до вечера, стояли в безмолвии и не спускали глаз с первосвященника. Когда во время молитвы он изрекал Непроизносимое Имя, все склонялись, падали ниц и восклицали: «Благословенно имя славы царства Его во веки веков!» Они кричали так громко, что птицы, пролетавшие над Храмом, глохли и едва не падали на землю.
Воистину величествен и прекрасен был первосвященник, когда он благополучно выходил из Святая Святых. Люди смотрели на него во все глаза, не чувствуя ни голода, ни жажды, ни усталости, ибо лик первосвященника в самый святой день был прекрасен, как венец на челе царя, как цветущая лилия…
К воротам Храма привязывали красную ленту. Но вот чудо — когда Всевышний прощал Израиль, она становилась белой на глазах всего народа! Вечером, когда праздник заканчивался, никто не спешил домой на трапезу, хотя все постились уже целые сутки. С факелами в руках евреи провожали первосвященника домой. Каждый старался подойтик нему и поздравить. Все окна были украшены цветами, коврами и расшитыми платками. Народ веселился и радовался тому, что Всевышний простил евреям все прегрешения. Счастливо око, видевшее все это!
